11. Предел

Все помнят детский стишок про «Что такое хорошо, что такое плохо», все помнят родительские нравоучения о том, что делать можно, а чего нельзя, но при всем этом – как часто вы всему этому следуете? Что касается меня, то мое представление о допустимом/не допустимом с детства сложилось каким-то превратным – нет, я знал, что можно, а чего нельзя нормальному человеку, но всегда для себя оставлял какие-то допуски: «сейчас я сделаю неправильно, но потом исправлю». Это началось ещё с того момента в школе, когда мне срочно захотелось сделать апгрейд компа и я взял родительские 100 марок, положив вместо них записку «Деньги взял я, через месяц верну». И вернул, но только родители обнаружили недостачу перед моим возвратом…

Сумасшедшая дорожная жизнь держала в напряжении не только мои нервы, но и кошелек. Собственно, откуда у студента деньги? Стипендия в 8 баксов, да зарплата в 30, а «жизнь – ты прекрасна, у-ее». Есть люди, как мой нынешний сосед, которые могут мотаться по свету, не имея за душой ни гроша, но я к ним не отношусь: для душевного покоя мне всегда нужна возможность купить пачку сигарет, помимо той, что уже лежит в моем кармане. В общем, постепенно выпадая из своих возможностей, я, так же, постепенно искал и находил все больше «ненужного» вокруг себя, что бы продать. Сначала это был даунгрейд компа, затем телефона, а потом дело дошло и уже и до вещей «не совсем моих»: хитромудрыми путями с работы был вымучен винт, за ним следом ещё один, и чем дальше тем - больше… Хых, если сейчас кто-то из моих бывших сослуживцев это читает (один как минимум точно – привет Саш_ко) – то считайте это признанием. Это не делает мне чести, но, возможно, во мне погиб аферист – подозрения падали на кого угодно, но уж точно не на меня – голь на выдумки хитра. Вообще, 19 лет – чудесное время, все, что бы ты ни придумал, кажется выполнимым и правильным, а уж найти себе оправдания – совершенно плевое дело. Наркомания брала свое – найти что-то ценное, продать и получить кайф.

Я завел себе знакомых на харьковском радио-рынке у «Геммороев труда», которым в любое время можно было привезти и толкнуть железо. И каждый мой приезд начинался с поездки туда, а затем уже на встречу с самой целью визита. И мой взгляд стал приобретать все более загнанный оттенок – оправдания себе я находил, но подсознательно понимал в какую яму я себя загоняю. Думаю, это было заметно со стороны, по крайней мере, брат девушки смотрел на меня все с большей и большей неприязнью, но что значил для меня он, если её глаза меня манили все сильней? Настолько, что однажды в апреле, приехав на ее ДР, я, проснувшись утром, понял, что никуда отсюда уже не хочу уезжать. Плевать, что всего лишь 3ий курс и плевать, что в этом городе кроме неё больше ничего нет - «Спорим - залезу, спорим - прыгну!». На оформление перевода с дневного на заочное, на поиск работы, на разговор с родителями (черт, картинка с того дня до сих пор стоит перед глазами – я не мог быть более непрошибаемым чем тогда…детство кончилось – мне в первый раз в жизни родители не указывали, а просили, просили просто дотерпеть до июня…но я уже умен, я все знаю и могу, хых) ушло ровно 10 дней. Я уезжал из Сум 1 мая в 11 вечера, на мамин день рождения. Помню, как разошлись гости, я собрал сумку и сел в коридоре. Уже практически вышел, и тут меня что-то одернуло – я первый раз, наверное, лет с 10, позволил себе быть откровенным с родителями – повернулся и сказал: «Ну что же вы так спокойны, я ведь надолго…». Возможно, будь они более строгими, «классическими» - меня бы никто не выпустил, хотя тогда бы и воспитан я был по-другому и хрен бы куда сорвался. Возможно… Но мать меня просто поцеловала, а отец пожелал удачи и достал все, что было из своего кошелька.

В 6 утра я уже сидел в Макдональдсе у Южного вокзала и листал газету с предложениями жилья.